Сижу, никого не трогаю, починяю примус...
В далёкое прошлое...
Если интересно...Я жил в месте, которое можно назвать деревней. Хотя официально он назывался «посёлок городского типа», но по сути оставался деревней. Рядом был берег Волги, лес, поля... И 6 км до северной окраины города. До цивилизации. На самом деле, ведь если подумать, это не много, но именно эти 6 км обеспечили огромную разницу «до» и «после».
Каждое утро я вставал в 6 часов. Нужно было собраться, чтобы успеть на школьный автобус, который отправлялся в 6.30. Он довозил основную массу детей до ближайшей школы. Тем же «счастливчикам», которые учились в других учебных заведениях, приходилось добираться дальше своим ходом. Лично мне нужно было проехать 7 трамвайных остановок, чтобы добраться до своей школы. Именно 7 и именно трамвайных. Маршруток тогда и в помине не было. В своей родной альма-матер я оказывался раньше всех, по сему мыл доску, снимал стулья с парт и встречал одноклассников. Уроки проходили быстро, а после их окончания — всё те же 7 остановок, и, если повезёт — успеешь на «школьник» до дома. Если же нет, то 7 остановок плавно превращались в 15 и 1,5 часа топтания на автобусной остановке. Из-за странного расписания рейсовых автобусов, мне приходилось ждать. Нет, Ждать. С большой буквы «Ж». В любую погоду. Снег ли, дождь, жара или ветер, я стоял на остановке с огромным рюкзаком. Или бродил по ближайшим магазинам, чтобы хоть как-то согреться... наконец, наступал долгожданный час «Х». Из-за поворота показывался красный или грязно-жёлтый автобус. 30 минут тряски в этом стареньком «Икарусе» - и вот перед глазами знакомый военный полигон и разбросанные по посёлку двухэтажные кирпичные домишки. Практически радостно выпрыгиваешь из автобуса, двери которого со скрипом захлопываются за спиной, и идёшь. Под ветками разросшихся ив и тополей, мимо ворот 45 военно-десантной стрелковой роты, по бетонной дорожке, которую называли «бетонка» до своего дома с растущей под окнами черёмухой...
***
Иногда зимой единственную дорогу к городку заметало уже с утра. Снежные заносы были непреодолимы для обычных автобусов, и даже для военных вездеходов. В такие дни я оставался дома. Наблюдал за тем, как вязала бабушка, щёлкая спицами, слушал шелест снега за окном и читал книги. Открывая очередной томик, я бросал взгляд в окно, чему-то улыбался и углублялся в произведение. Но существовал ещё вариант, когда я спокойно уезжал из дома в школу, но потом разыгрывался такой буран, что даже в городе вставало движение. По отсутствию народа на остановке, я понимал, что дело плохо. Собрав вокруг себя парочку таких же, как я, ребят, мы вместе шли пешком. Маленькие школьники с портфелями гуськом брели по обочине заснеженной дороги. Снег заползал под воротники, утежеляя одежду, но они всё равно упрямо шли. Домой.
Незаметно подкрадывались выходные. И тут снег, бывший Врагом №1, превращался в лучшего друга. Из кладовок и темнушек, с балконов и лоджий, из сараев и погребов доставались санки, лыжи, ледянки, коньки... Даже обычный картон превращался на время в отличнейшие салазки. И посёлок превращался в одну большую горку, сотрясаемую радостными визгами и смехом. Солнце искрило на снежных брызгах, вылетающих из-под полозьев санок. Зеркально блестел льдом каток, маня прокатится и погонять в хоккей. В лесу кто-то уже проложил первую лыжню... Только после захода солнца, на порогах большинства квартир появлялись ходячие снеговики, которые при ближайшем рассмотрении оказывались жутко заснеженными, но счастливыми детьми.
***
По весне на полигоне появлялись яркие жёлтые цветки мать-и-мачехи. Они настойчиво вылезали из подтаявшего снега, словно подтверждая «весна пришла! Весне дорогу!». Таяли сосульки, выбивая мелодичную дробь капелью. По утрам о чём-то радостно чирикали воробьи... К Волге по спуску устремлялись ручьи. И не было в это время веселее занятия, чем пускать по ним кораблики. Бумажные, деревянные, или просто веточки. Быстро бежать за сверкающим в лучах весеннего солнца ручьём, шлепая по лужам резиновыми сапогами. Смеяться так, что к концу прогулки пропадал голос, брызгаться до того, что с тебя лило... Солнце пригревало всё сильнее. Распускалась верба. И бабушка приносила из леса первые вербные веточки. Что означало, что скоро пасха. В это время, мы старались не есть яиц. Специально копили их для Пасхи. В ночь перед праздником, усевшись на кухне, я с удовольствием наблюдал, как окрашиваются в банках пасхальные яйца. Вкусно пахло опарой на куличи... Из зала доносились звуки торжественной церковной службы по телевизору. Дождавшись первых готовых куличей, я с чувством выполненного долга укладывался спать. Чтобы проснуться в 5 утра под требовательный стук в дверь. Традиция «христосываться» была заведена давно. У нас с сестрой был свой фирменный стишок, с которым мы ходили по домам. Его никто не знал, кроме нас. За подобное нам давали в два раза больше конфет, чем обычно...
***
Медленно наступало лето. Устанавливалась жаркая погода. Такая, что даже старые теплолюбивые дубы раскрывали свои листья навстречу солнцу, создавая благодатную тень. К июлю воздух прогревался, наполняясь дурманящим ароматом полыни, цветущих трав. Приближалась пора сенокоса. Сено заготавливали для подсобного хозяйства, на зиму. В окрестностях посёлка полей было много. И травы были густые, сочные. До рассвета взрослое население, умеющее держать в руках косу, уходило в поле. Детям же поручалось приносить еду сенокосцам. Чтобы дойти до поля, нужно было пройти мимо жилых домов, потом мимо сараев, маленькой электростанции, свинарника и выйти на пыльную сельскую дорогу. Полуденное солнце пекло нещадно. Но желание помочь взрослым все же заставляло идти вперёд. Сколько радости было на их лицах, когда они видели нас, медленно плетущихся с корзинами. Обычно мы приносили простоквашу и бутерброды. В награду нам разрешалось забраться на стог сена и лежать там, сколько душе угодно. Это было ни с чем не сравнимое ощущение. Когда ты лежишь на мягкой травяной подушке, вверху пронзительно-голубое небо... Дурманно пахнет свежескошенная трава, слышен методичный свист от взмахов кос и разговоры. Потом огромными вилами сено грузили на телегу, чтобы отвезти сушится. И не было ничего лучше, как ехать на самом верху огромного стога и с высоты обозревать окрестности. Видеть затылок впряжённой в телегу лошади, которая храпя и фыркая, тащила за собой телегу, слышать, как мурлыкает себе под нос извозчик в лихо сдвинутой на затылок соломенной шляпе...
Вечерело. В воздухе повисала почти незаметная дымка от послеобеденной жары. И появлялись тучи комаров. Ненасытные кровопийцы набрасывались на все движущееся. В то время о различных репеллентах никто даже не догадывался. Поэтому мы спасались кто как мог. Обычно эффективной была все та же полынь, кустиком которой нужно было обмахиваться. Но несмотря на это, главной приметой лета были разодранные в кровь укусы на руках и ногах. В 8 вечера с пастбища пригоняли коров, и женщины уходили на вечернюю дойку. Чтобы потом вернуться с ведрами, полными молока. Отчётливо помню, как приходила бабушка, неся два ведра на коромысле. Она шла медленно, степенно, как и полагается русской женщине после долгого трудового дня. Благодаря нашей корове, на ужин всегда был стакан парного молока.
Как-то незаметно на небе показывались первые звёзды, и в окнах домов зажигался свет. Звуки постепенно приглушались, становясь всё тише. Особенностью этого места была невероятная тишина. Ночью было слышно, как внизу, на берегу воет собака. Или как подъезжает какая-то запоздалая машина. Также и ранним утром... Которое начиналось с пения петухов в дальних сараях. Потом громко мычали коровы, которых выгоняли из тёплых стойл, лаяли собаки... Звуки утра. Тогда они были привычными для меня. А ещё курлыканье голубей под крышей. Это место было идеально. Полная свобода действий, простор для воображения... Тогда ещё не было сотовых телефонов и прочих цифровых устройств. Даже обычный телефон был один на весь посёлок. И то — им можно было пользоваться только в крайних случаях. Поэтому, чтобы созвать друзей погулять, нужно было зайти за каждым домой. Ну или покричать под балконом. Такой способ широко нами практиковался. И был весьма эффективен, нужно сказать. А игры, в которые мы играли... Арсенал был поистине огромен. Как наше воображение. Типичные «казаки-разбойники», «чертики-ангелы», «фанты», «монах», «слон», «орлиное сердце», «догонялки», «жмурки», «прятки», «чай-чай»... Всё это видоизменялось, дополнялось... Лето было невероятным временем, пропахшим яблоками, клубникой, украдкой стащенной с огородов и детством...
И приходила осень... С яркими кленовыми листьями, застилающими бетонку. С уже нежарким солнцем, проглядывающим сквозь ветки деревьев. С новым портфелем и запахом мела классной доски...
Шли годы. И однажды, в ненастный мартовский денёк мы уехали из детства. Новая квартира, новая жизнь. Жизнь в городе...
Если интересно...Я жил в месте, которое можно назвать деревней. Хотя официально он назывался «посёлок городского типа», но по сути оставался деревней. Рядом был берег Волги, лес, поля... И 6 км до северной окраины города. До цивилизации. На самом деле, ведь если подумать, это не много, но именно эти 6 км обеспечили огромную разницу «до» и «после».
Каждое утро я вставал в 6 часов. Нужно было собраться, чтобы успеть на школьный автобус, который отправлялся в 6.30. Он довозил основную массу детей до ближайшей школы. Тем же «счастливчикам», которые учились в других учебных заведениях, приходилось добираться дальше своим ходом. Лично мне нужно было проехать 7 трамвайных остановок, чтобы добраться до своей школы. Именно 7 и именно трамвайных. Маршруток тогда и в помине не было. В своей родной альма-матер я оказывался раньше всех, по сему мыл доску, снимал стулья с парт и встречал одноклассников. Уроки проходили быстро, а после их окончания — всё те же 7 остановок, и, если повезёт — успеешь на «школьник» до дома. Если же нет, то 7 остановок плавно превращались в 15 и 1,5 часа топтания на автобусной остановке. Из-за странного расписания рейсовых автобусов, мне приходилось ждать. Нет, Ждать. С большой буквы «Ж». В любую погоду. Снег ли, дождь, жара или ветер, я стоял на остановке с огромным рюкзаком. Или бродил по ближайшим магазинам, чтобы хоть как-то согреться... наконец, наступал долгожданный час «Х». Из-за поворота показывался красный или грязно-жёлтый автобус. 30 минут тряски в этом стареньком «Икарусе» - и вот перед глазами знакомый военный полигон и разбросанные по посёлку двухэтажные кирпичные домишки. Практически радостно выпрыгиваешь из автобуса, двери которого со скрипом захлопываются за спиной, и идёшь. Под ветками разросшихся ив и тополей, мимо ворот 45 военно-десантной стрелковой роты, по бетонной дорожке, которую называли «бетонка» до своего дома с растущей под окнами черёмухой...
***
Иногда зимой единственную дорогу к городку заметало уже с утра. Снежные заносы были непреодолимы для обычных автобусов, и даже для военных вездеходов. В такие дни я оставался дома. Наблюдал за тем, как вязала бабушка, щёлкая спицами, слушал шелест снега за окном и читал книги. Открывая очередной томик, я бросал взгляд в окно, чему-то улыбался и углублялся в произведение. Но существовал ещё вариант, когда я спокойно уезжал из дома в школу, но потом разыгрывался такой буран, что даже в городе вставало движение. По отсутствию народа на остановке, я понимал, что дело плохо. Собрав вокруг себя парочку таких же, как я, ребят, мы вместе шли пешком. Маленькие школьники с портфелями гуськом брели по обочине заснеженной дороги. Снег заползал под воротники, утежеляя одежду, но они всё равно упрямо шли. Домой.
Незаметно подкрадывались выходные. И тут снег, бывший Врагом №1, превращался в лучшего друга. Из кладовок и темнушек, с балконов и лоджий, из сараев и погребов доставались санки, лыжи, ледянки, коньки... Даже обычный картон превращался на время в отличнейшие салазки. И посёлок превращался в одну большую горку, сотрясаемую радостными визгами и смехом. Солнце искрило на снежных брызгах, вылетающих из-под полозьев санок. Зеркально блестел льдом каток, маня прокатится и погонять в хоккей. В лесу кто-то уже проложил первую лыжню... Только после захода солнца, на порогах большинства квартир появлялись ходячие снеговики, которые при ближайшем рассмотрении оказывались жутко заснеженными, но счастливыми детьми.
***
По весне на полигоне появлялись яркие жёлтые цветки мать-и-мачехи. Они настойчиво вылезали из подтаявшего снега, словно подтверждая «весна пришла! Весне дорогу!». Таяли сосульки, выбивая мелодичную дробь капелью. По утрам о чём-то радостно чирикали воробьи... К Волге по спуску устремлялись ручьи. И не было в это время веселее занятия, чем пускать по ним кораблики. Бумажные, деревянные, или просто веточки. Быстро бежать за сверкающим в лучах весеннего солнца ручьём, шлепая по лужам резиновыми сапогами. Смеяться так, что к концу прогулки пропадал голос, брызгаться до того, что с тебя лило... Солнце пригревало всё сильнее. Распускалась верба. И бабушка приносила из леса первые вербные веточки. Что означало, что скоро пасха. В это время, мы старались не есть яиц. Специально копили их для Пасхи. В ночь перед праздником, усевшись на кухне, я с удовольствием наблюдал, как окрашиваются в банках пасхальные яйца. Вкусно пахло опарой на куличи... Из зала доносились звуки торжественной церковной службы по телевизору. Дождавшись первых готовых куличей, я с чувством выполненного долга укладывался спать. Чтобы проснуться в 5 утра под требовательный стук в дверь. Традиция «христосываться» была заведена давно. У нас с сестрой был свой фирменный стишок, с которым мы ходили по домам. Его никто не знал, кроме нас. За подобное нам давали в два раза больше конфет, чем обычно...
***
Медленно наступало лето. Устанавливалась жаркая погода. Такая, что даже старые теплолюбивые дубы раскрывали свои листья навстречу солнцу, создавая благодатную тень. К июлю воздух прогревался, наполняясь дурманящим ароматом полыни, цветущих трав. Приближалась пора сенокоса. Сено заготавливали для подсобного хозяйства, на зиму. В окрестностях посёлка полей было много. И травы были густые, сочные. До рассвета взрослое население, умеющее держать в руках косу, уходило в поле. Детям же поручалось приносить еду сенокосцам. Чтобы дойти до поля, нужно было пройти мимо жилых домов, потом мимо сараев, маленькой электростанции, свинарника и выйти на пыльную сельскую дорогу. Полуденное солнце пекло нещадно. Но желание помочь взрослым все же заставляло идти вперёд. Сколько радости было на их лицах, когда они видели нас, медленно плетущихся с корзинами. Обычно мы приносили простоквашу и бутерброды. В награду нам разрешалось забраться на стог сена и лежать там, сколько душе угодно. Это было ни с чем не сравнимое ощущение. Когда ты лежишь на мягкой травяной подушке, вверху пронзительно-голубое небо... Дурманно пахнет свежескошенная трава, слышен методичный свист от взмахов кос и разговоры. Потом огромными вилами сено грузили на телегу, чтобы отвезти сушится. И не было ничего лучше, как ехать на самом верху огромного стога и с высоты обозревать окрестности. Видеть затылок впряжённой в телегу лошади, которая храпя и фыркая, тащила за собой телегу, слышать, как мурлыкает себе под нос извозчик в лихо сдвинутой на затылок соломенной шляпе...
Вечерело. В воздухе повисала почти незаметная дымка от послеобеденной жары. И появлялись тучи комаров. Ненасытные кровопийцы набрасывались на все движущееся. В то время о различных репеллентах никто даже не догадывался. Поэтому мы спасались кто как мог. Обычно эффективной была все та же полынь, кустиком которой нужно было обмахиваться. Но несмотря на это, главной приметой лета были разодранные в кровь укусы на руках и ногах. В 8 вечера с пастбища пригоняли коров, и женщины уходили на вечернюю дойку. Чтобы потом вернуться с ведрами, полными молока. Отчётливо помню, как приходила бабушка, неся два ведра на коромысле. Она шла медленно, степенно, как и полагается русской женщине после долгого трудового дня. Благодаря нашей корове, на ужин всегда был стакан парного молока.
Как-то незаметно на небе показывались первые звёзды, и в окнах домов зажигался свет. Звуки постепенно приглушались, становясь всё тише. Особенностью этого места была невероятная тишина. Ночью было слышно, как внизу, на берегу воет собака. Или как подъезжает какая-то запоздалая машина. Также и ранним утром... Которое начиналось с пения петухов в дальних сараях. Потом громко мычали коровы, которых выгоняли из тёплых стойл, лаяли собаки... Звуки утра. Тогда они были привычными для меня. А ещё курлыканье голубей под крышей. Это место было идеально. Полная свобода действий, простор для воображения... Тогда ещё не было сотовых телефонов и прочих цифровых устройств. Даже обычный телефон был один на весь посёлок. И то — им можно было пользоваться только в крайних случаях. Поэтому, чтобы созвать друзей погулять, нужно было зайти за каждым домой. Ну или покричать под балконом. Такой способ широко нами практиковался. И был весьма эффективен, нужно сказать. А игры, в которые мы играли... Арсенал был поистине огромен. Как наше воображение. Типичные «казаки-разбойники», «чертики-ангелы», «фанты», «монах», «слон», «орлиное сердце», «догонялки», «жмурки», «прятки», «чай-чай»... Всё это видоизменялось, дополнялось... Лето было невероятным временем, пропахшим яблоками, клубникой, украдкой стащенной с огородов и детством...
И приходила осень... С яркими кленовыми листьями, застилающими бетонку. С уже нежарким солнцем, проглядывающим сквозь ветки деревьев. С новым портфелем и запахом мела классной доски...
Шли годы. И однажды, в ненастный мартовский денёк мы уехали из детства. Новая квартира, новая жизнь. Жизнь в городе...
@музыка: Сакура из проигрывателя смарта...
@настроение: ...после тренировки...
@темы: Здравствуй мир, в омуте подсознания, Воспоминания, По душам с..., Я
-
-
10.03.2009 в 22:20