Сижу, никого не трогаю, починяю примус...
Оно закончилось.
Я ... в раздрае.
И отчёт, соответственно, такой же.
Фото
Отчёт
Барнс идёт чуть позади Нэйта, смотря на то, что вырисовываемся перед ними.
Огромная чёрная пирамида, внушающая ... Нет, не ужас. Скорее, усталое осознание тщетности усилий.
Апокалипсис появляется перед ними внезапно. Он смотрит сначала на мальчишку, потом на него. Взгляд пристальный, изучающий.
Оценивающий.
- Не отдашь его, - гулко звучит голос мутанта, - не увидишь Синистра.
Баки чувствует или, скорее, слышит, как со скрипом качаются чаши виртуальных весов. Он, по сути, никто и...
Легкий кивок головы Грея. Боковое зрение Зимнего фиксирует совершенно не нужные сейчас детали - блик света на щеке, выбившийся из общей массы и торчащий под забавным углом волос, раскрошенный кирпич кладки пирамиды…
Время вдруг остановило свой извечный бег.
Память услужливо развёртывает перед ним содержание их диалога с Нэйтом. Барнс вспоминает всё, в том числе собственное обещание помочь. Да, он при всём желании не мог позволить ребёнку идти до Красной Германии в одиночку. Пусть даже ребёнок был сильнейшим из живущих телепатов и обладал удивительными способностями. Для Джеймса же он оставался мальчишкой, слабым, не знающим законы внешнего мира мальчишкой. Никто не смог бы переубедить его в обратном. Даже Роджерс.
Честные глаза разного цвета, неуверенное пожатие плечами после слов «Я иду с тобой»…
И это искреннее желание, обернувшееся тотчас же против него - лезвием промеж лопаток. Хлёсткой волной разочарования, ненависти и боли.
Очередным подтверждением, что он сам по себе не ценен, представляя собой разменную монету в играх других персонажей.
С этой секунды что-то навсегда сломалось внутри Зимнего солдата.
Никакая телепатия или магия была более не в силах что-то предпринять. Всё равно, что пытаться лечить гноящуюся рану наложением подорожника.
Хуже, чем смерть.
Ведь умирать в конечном итоге было совсем - совсем не тяжело.
Запах пороха, щелчок...
Поэтому, какие бы доводы потом не привёл бы в свою защиту Нэйт, как бы он не говорил, что у него был план, именно его поступок сгубил остатки психической стабильности Барнса.
Последний якорь, хоть как-то удерживающий от срыва в пропасть безумия.
Нельзя было так поступать с тем, кого на протяжении двух жизней триггерили подобным.
Самонадеянность Грея, его уверенность в том, что он вернет все как было, в случае Зимнего солдата не имела никакого значения.
Он.
Его.
Предал.
И продал.
А время очнулось, встряхнулось, ускоряясь.
В реальности прошло совсем ничего. Секунда или две.
Баки Барнса не стало.
На площадке перед пирамидой родился Всадник по имени Смерть, готовый служить Апокалипсису любой ценой.
Ситторак распространился по телу мгновенно, сливаясь с нано-роботами. Кожа посинела, а глаза стали полностью чёрными.
Тем не менее, он помнил, кем был буквально секунду назад. Однако, данная информация потеряла всякий смысл.
Воля Апокалипсиса превалировала над остальным.
Смерть развернулся, последовав за тем, кто стал смыслом его существования.
- Охранять мальчика, - Апокалипсис разглядывает некие символы на руке, - и защищать.
Всадники кивают. Им не нужно дополнительно ничего объяснять. Методы и способы они выбирали, исходя из прошлого опыта.
***
Пирамиду качнуло. Апокалипсис делает знак, чтобы все оставались на месте.
- Нас переместило.
Они выходят, чтобы понять, что происходит. Достаточно долго стоят, просто наблюдая. Повсюду царит хаос и раздрай. Люди явно не понимают, что случилось. Кто-то вступает в бой, кто-то кричит. Они выступают вперёд. Всадники идут таким образом, чтобы обеспечить максимально эффективную защиту – по бокам и со спины. Рядом с Апокалипсисом идёт Натаниэль Грей.
Древний мутант останавливается перед Магнето. Смерть знает его. Память подсказывает нужные детали, показывая картинки событий. Не более.
Они сражаются.
Нужен четвёртый Всадник. Эрик лучший кандидат.
Не вышло.
Отступление.
***
Визит в Красную Германию, в ходе которого барон Земо позволил себе непочтительно высказаться в адрес Апокалипсиса.
Наказать.
Проследить за наказанием.
Выполнено.
***
Леншерр создает вокруг Апокалипсиса кокон из металла и выкидывает его куда-то.
Всадники остаются стоять посреди толпы народа.
На Смерть одевают шлем Магнето.
Ничего.
Они должны вернуться в пирамиду.
***
Найти Чуму.
Оглушение.
Невозможность встать.
Девушка запускает руку в тело.
Смерть идентифицирует её, как Китти Прайд.
Тяжелое. Придавило к земле.
Попытки бесполезны.
Беспорядочно открываются порталы.
Его перетаскивают.
***
Баки внезапно приходит в себя, понимая, что он явно где-то в Красной Германии. Секунду спустя, только зрение фокусируется обратно, он замечает Нэйта Грея. Рассудок отрубается мгновенно и практически из положения «лёжа на земле» Зимний солдат с рычанием бросается на мальчишку. Никакого рассудка, лишь животное желание убивать.
Уже после Грей попытается показать Барнсу, как произошедшее выглядело с его стороны.
- Нахуй, - кратко резюмирует тот, выражая этим всё.
А пока его быстро скручивают. Немцы что-то кричат, а затем снова тупая боль в затылке и темнота. Кажется, он чувствует укол.
Сознание проясняется ... Или нет? Барнс не понимает ровным счётом ничего.
НИЧЕГО.
А ещё он зол, как отряд халков. Злость не исчезает. Желание крушить всё движущееся тоже.
Бежать, - мелькает слабенькая мысль.
Зимний солдат бежит. По пути натыкается на Вагнера, отмахивается и снова бежит.
Пока не оказывается в цепких лапах Чумы.
Каких-то пять минут, и Смерть в строю.
К ним идёт Альтрон.
***
Обыскать.
Щит из вибраниума.
Принадлежал Роджерсу.
Прекрасная защита.
Использовать.
***
Кокон из нано-ботов сдерживает бессменного президента. Синистр смотрит на это, явно размышляя, что можно сделать полезного.
Смерть стоит рядом, безразличный и молчаливый.
У него в руках меч из адамантия.
Скоро Президент очухается и выберется.
Но это не важно.
***
Хель, умирая, убивает Апокалипсиса.
Всадники теперь свободны.
Барнс свободен.
«Верните ситторак», - завопило что-то на ультразвуке внутри, - «ВЕРНИИИИИИТЕЕЕЕЕ».
Мир умирал.
А рассудок Зимнего солдата рассыпался на миллиарды миллиардов осколков, которые бились друг об друга с тихим звоном. Он не мог сосредоточиться на какой-то одной мысли, с ужасом осознавая, что его крыша стремительно катиться по наклонной, и сделать уже ничего не получится. В один из моментов, когда боль стала невыносимой, сложив его напополам, мысль о самоубийстве стала казаться не такой уж плохой.
А люди снова пришли к очевидному финалу – трупы, кровь, растерянность и непонимание происходящего.
Эмоции. Мысли.
Делали Джеймса бесполезным, слабым, уязвимым. Будучи Всадником, Смертью, он точно знал, куда идёт и зачем. Пусть тем самым воплощая волю другого, но тем не менее.
Он хотел обратно.
Жаждал потерять себя.
Потерять всё предательство, всю боль, разочарование.
Да, быть орудием. ОРУЖИЕМ!
Но быть.
Рубикон на поверку оказался выгребной ямой, кишащей тварями, с которыми Барнс устал бороться.
- Прости меня, - тихо прошептал он в никуда и обращаясь скорее даже к Магнето, чем к Роджерсу. Тот был живым, понятным и целым в отличие от нынешнего Зимнего солдата.
Пост-игровое AU от Эрика Леншерра ака Магнето
Название: Стрела
Фандом: Marvel, DC, реалии игры "Avengers Assemble: Apocalypse"
Персонажи: Баки/Стив, Эрик
Рейтинг: general
Автор: f_zu_f
Когда Эрик открывает глаза, то сразу понимает: ему это снится.
Прямо перед ним - километры вправо, километры влево, куда ни веди взгляд, - лежит ровное зеркало воды, голубой, чуть туманной, непрозрачной. Ветра нет, и Эрик видит, как мелкие волны беззвучно набегают одна на другую, угасая, когда достигнут песка. Вокруг вообще очень тихо: воздух, кажется, пахнет морской солью, но он не слышит ни звука - ни шума ветра, ни крика чаек. Небо тоже голубое, под стать воде, и светится неярко и ровно, но он не видит ни солнца, ни его лучей, словно рассвет ещё не наступил.
Он никогда не бывал в подобном месте раньше - в этом Эрик уверен; но, даже если бы что-то из окружающего пейзажа было ему знакомо, он всё равно не спутал бы его с реальностью. Мир вокруг слишком беззвучный, спокойный, неуловимо нездешний - и Эрик смотрит на него, определённо зная, что это сон.
В окружающей его тишине любые звуки слышны особенно чётко, и всё же он оборачивается не на звук, а, может быть, на движение воздуха - или что-то иное, затронувшее не слух, но чутьё.
На песке позади него сидит Баки Барнс.
Он выглядит точно таким, каким Эрик его запомнил, живым и невредимым. Нет ни синего цвета кожи, ни нанороботов, ни обожжённой черной дыры в виске, чуть пониже левой брови - эта картинка врезалась Эрику в память за те секунды, пока он смотрел, застыв, на тело, прежде чем подбежала Ванда и ему пришлось поймать её и буквально силой заставить отвернуться.
Это сон, и потому Эрик не задаёт неуместных вопросов, даже не пытается сделать шаг навстречу - просто смотрит. Баки поднимает голову, глядя на него снизу вверх и тоже не шевелясь, и Эрик вдруг замечает, насколько тот... спокоен - так, как никогда не был во время их короткого знакомства; и есть что-то ещё, неуловимо странное, во всей фигуре Барнса - Эрик пытается осознать, что же его удивляет, и наконец понимает: Зимний Солдат почти что расслаблен. Опущены плечи, рот не сжат, тело не напряжёно; Эрик встречается с Баки взглядом и вдруг думает: он нашёл, что искал.
Он чувствует, что ему всё-таки необходимо что-то сказать, и говорит:
- Мне очень жаль, - и замолкает, потому что ему больше нечего добавить, и сказанное было самым главным. В неподвижном воздухе нет эха, и кажется, что слова зависают в нём, не исчезая; мелкие волны набегают на песок у ног Барнса - одна за другой, одна за другой, без звука, без плеска.
Баки молчит, глядя на Эрика всё так же: спокойно, без напряжения или гнева, - а потом отвечает:
- Ничего.
Песок под чужой ногой хрустит, проминаясь, и Эрик оборачивается ещё раз, чтобы увидеть незнакомого мужчину, высокого и атлетически сложенного. У мужчины короткие светлые, будто выгоревшие на солнце, волосы и ясные голубые глаза; абрис его лица был бы жёстким, но в нём есть что-то неуловимое - то ли тень улыбки, то ли какая-то мальчишеская мягкость, - что однозначно говорит о том, что это хороший человек.
Эрик никогда раньше его не встречал, но уверен, что знает, кто он такой: не из-за старомодного потертого трико со звездой на груди, не из-за цвета волос или глаз, а из-за одного только странного выражения, с которым смотрит на этого человека Баки.
Во взгляде Зимнего, устремлённом на мужчину, читается сосредоточенная нежность, тихий, едва удерживаемый внутренний свет, какого Эрик никогда ещё у него не видел.
Баки Барнс смотрит на Стивена Роджерса так, словно в нём заключён целый мир.
Мужчина подходит ближе, протягивает Барнсу руку, тот хватается за его ладонь и одним слитным движением поднимается навстречу. Оборачивается на Эрика, еле заметно кивает - отвечая на невысказанный вопрос, прощаясь?
Эрик переводит взгляд на светловолосого мужчину - и вдруг замечает в нём тот же покой, тот же самый сдерживаемый внутри ровный свет, который он увидел в Баки.
Стивен Роджерс смотрит на своего друга пристально и ясно, не пряча глаз и ничего не говоря, и Эрик вдруг видит: рядом с Баки Барнсом он сам наконец становится целым.
Он тоже искал всё это время, думает Эрик. Искал - и нашёл.
Капитан Америка мягко дотрагивается до плеча Баки и делает первый шаг.
Баки кивает ещё раз - и шагает за ним следом.
Двое идут вдоль кромки прибоя, всё дальше и дальше, касаясь друг друга плечами, не обгоняя и не отставая, всё время рядом -
и рассвет над их головами всё длится, длится, сияет торжествующе и неостановимо, и Эрик откуда-то точно знает: он не погаснет уже никогда.
Я ... в раздрае.
И отчёт, соответственно, такой же.
Фото
Отчёт
Люди прокляли спятивший Рим,
город брошенных женщин и калек.
Здесь глотают отравленный дым,
режут лезвием вены...
город брошенных женщин и калек.
Здесь глотают отравленный дым,
режут лезвием вены...
Барнс идёт чуть позади Нэйта, смотря на то, что вырисовываемся перед ними.
Огромная чёрная пирамида, внушающая ... Нет, не ужас. Скорее, усталое осознание тщетности усилий.
Апокалипсис появляется перед ними внезапно. Он смотрит сначала на мальчишку, потом на него. Взгляд пристальный, изучающий.
Оценивающий.
- Не отдашь его, - гулко звучит голос мутанта, - не увидишь Синистра.
Баки чувствует или, скорее, слышит, как со скрипом качаются чаши виртуальных весов. Он, по сути, никто и...
Легкий кивок головы Грея. Боковое зрение Зимнего фиксирует совершенно не нужные сейчас детали - блик света на щеке, выбившийся из общей массы и торчащий под забавным углом волос, раскрошенный кирпич кладки пирамиды…
Время вдруг остановило свой извечный бег.
Память услужливо развёртывает перед ним содержание их диалога с Нэйтом. Барнс вспоминает всё, в том числе собственное обещание помочь. Да, он при всём желании не мог позволить ребёнку идти до Красной Германии в одиночку. Пусть даже ребёнок был сильнейшим из живущих телепатов и обладал удивительными способностями. Для Джеймса же он оставался мальчишкой, слабым, не знающим законы внешнего мира мальчишкой. Никто не смог бы переубедить его в обратном. Даже Роджерс.
Честные глаза разного цвета, неуверенное пожатие плечами после слов «Я иду с тобой»…
И это искреннее желание, обернувшееся тотчас же против него - лезвием промеж лопаток. Хлёсткой волной разочарования, ненависти и боли.
Очередным подтверждением, что он сам по себе не ценен, представляя собой разменную монету в играх других персонажей.
С этой секунды что-то навсегда сломалось внутри Зимнего солдата.
Никакая телепатия или магия была более не в силах что-то предпринять. Всё равно, что пытаться лечить гноящуюся рану наложением подорожника.
Хуже, чем смерть.
Ведь умирать в конечном итоге было совсем - совсем не тяжело.
Запах пороха, щелчок...
Everything that kills me
makes me feel alive.
makes me feel alive.
Поэтому, какие бы доводы потом не привёл бы в свою защиту Нэйт, как бы он не говорил, что у него был план, именно его поступок сгубил остатки психической стабильности Барнса.
Последний якорь, хоть как-то удерживающий от срыва в пропасть безумия.
Нельзя было так поступать с тем, кого на протяжении двух жизней триггерили подобным.
Самонадеянность Грея, его уверенность в том, что он вернет все как было, в случае Зимнего солдата не имела никакого значения.
Он.
Его.
Предал.
И продал.
А время очнулось, встряхнулось, ускоряясь.
В реальности прошло совсем ничего. Секунда или две.
Баки Барнса не стало.
На площадке перед пирамидой родился Всадник по имени Смерть, готовый служить Апокалипсису любой ценой.
Ситторак распространился по телу мгновенно, сливаясь с нано-роботами. Кожа посинела, а глаза стали полностью чёрными.
Тем не менее, он помнил, кем был буквально секунду назад. Однако, данная информация потеряла всякий смысл.
Воля Апокалипсиса превалировала над остальным.
Смерть развернулся, последовав за тем, кто стал смыслом его существования.
- Охранять мальчика, - Апокалипсис разглядывает некие символы на руке, - и защищать.
Всадники кивают. Им не нужно дополнительно ничего объяснять. Методы и способы они выбирали, исходя из прошлого опыта.
***
Пирамиду качнуло. Апокалипсис делает знак, чтобы все оставались на месте.
- Нас переместило.
Они выходят, чтобы понять, что происходит. Достаточно долго стоят, просто наблюдая. Повсюду царит хаос и раздрай. Люди явно не понимают, что случилось. Кто-то вступает в бой, кто-то кричит. Они выступают вперёд. Всадники идут таким образом, чтобы обеспечить максимально эффективную защиту – по бокам и со спины. Рядом с Апокалипсисом идёт Натаниэль Грей.
Древний мутант останавливается перед Магнето. Смерть знает его. Память подсказывает нужные детали, показывая картинки событий. Не более.
Они сражаются.
Нужен четвёртый Всадник. Эрик лучший кандидат.
Не вышло.
Отступление.
***
Визит в Красную Германию, в ходе которого барон Земо позволил себе непочтительно высказаться в адрес Апокалипсиса.
Наказать.
Проследить за наказанием.
Выполнено.
***
Леншерр создает вокруг Апокалипсиса кокон из металла и выкидывает его куда-то.
Всадники остаются стоять посреди толпы народа.
На Смерть одевают шлем Магнето.
Ничего.
Они должны вернуться в пирамиду.
***
Найти Чуму.
Оглушение.
Невозможность встать.
Девушка запускает руку в тело.
Смерть идентифицирует её, как Китти Прайд.
Тяжелое. Придавило к земле.
Попытки бесполезны.
Беспорядочно открываются порталы.
Его перетаскивают.
***
Баки внезапно приходит в себя, понимая, что он явно где-то в Красной Германии. Секунду спустя, только зрение фокусируется обратно, он замечает Нэйта Грея. Рассудок отрубается мгновенно и практически из положения «лёжа на земле» Зимний солдат с рычанием бросается на мальчишку. Никакого рассудка, лишь животное желание убивать.
Уже после Грей попытается показать Барнсу, как произошедшее выглядело с его стороны.
- Нахуй, - кратко резюмирует тот, выражая этим всё.
А пока его быстро скручивают. Немцы что-то кричат, а затем снова тупая боль в затылке и темнота. Кажется, он чувствует укол.
Сознание проясняется ... Или нет? Барнс не понимает ровным счётом ничего.
НИЧЕГО.
А ещё он зол, как отряд халков. Злость не исчезает. Желание крушить всё движущееся тоже.
Бежать, - мелькает слабенькая мысль.
Зимний солдат бежит. По пути натыкается на Вагнера, отмахивается и снова бежит.
Пока не оказывается в цепких лапах Чумы.
Каких-то пять минут, и Смерть в строю.
К ним идёт Альтрон.
***
Обыскать.
Щит из вибраниума.
Принадлежал Роджерсу.
Прекрасная защита.
Использовать.
***
Кокон из нано-ботов сдерживает бессменного президента. Синистр смотрит на это, явно размышляя, что можно сделать полезного.
Смерть стоит рядом, безразличный и молчаливый.
У него в руках меч из адамантия.
Скоро Президент очухается и выберется.
Но это не важно.
***
Хель, умирая, убивает Апокалипсиса.
Всадники теперь свободны.
Барнс свободен.
«Верните ситторак», - завопило что-то на ультразвуке внутри, - «ВЕРНИИИИИИТЕЕЕЕЕ».
Мир умирал.
А рассудок Зимнего солдата рассыпался на миллиарды миллиардов осколков, которые бились друг об друга с тихим звоном. Он не мог сосредоточиться на какой-то одной мысли, с ужасом осознавая, что его крыша стремительно катиться по наклонной, и сделать уже ничего не получится. В один из моментов, когда боль стала невыносимой, сложив его напополам, мысль о самоубийстве стала казаться не такой уж плохой.
А люди снова пришли к очевидному финалу – трупы, кровь, растерянность и непонимание происходящего.
Эмоции. Мысли.
Делали Джеймса бесполезным, слабым, уязвимым. Будучи Всадником, Смертью, он точно знал, куда идёт и зачем. Пусть тем самым воплощая волю другого, но тем не менее.
Он хотел обратно.
Жаждал потерять себя.
Потерять всё предательство, всю боль, разочарование.
Да, быть орудием. ОРУЖИЕМ!
Но быть.
Рубикон на поверку оказался выгребной ямой, кишащей тварями, с которыми Барнс устал бороться.
- Прости меня, - тихо прошептал он в никуда и обращаясь скорее даже к Магнето, чем к Роджерсу. Тот был живым, понятным и целым в отличие от нынешнего Зимнего солдата.
Пост-игровое AU от Эрика Леншерра ака Магнето
Название: Стрела
Фандом: Marvel, DC, реалии игры "Avengers Assemble: Apocalypse"
Персонажи: Баки/Стив, Эрик
Рейтинг: general
Автор: f_zu_f
...То есть может быть и имеется какое-нибудь продолжение, но мне оно неизвестно, и в таких случаях, вместо того, чтобы теряться в догадках, повторяю за веселым королем из моей любимой сказки: Какая стрела летит вечно? - Стрела, попавшая в цель.
В. Набоков. "Красавица"
В. Набоков. "Красавица"
Когда Эрик открывает глаза, то сразу понимает: ему это снится.
Прямо перед ним - километры вправо, километры влево, куда ни веди взгляд, - лежит ровное зеркало воды, голубой, чуть туманной, непрозрачной. Ветра нет, и Эрик видит, как мелкие волны беззвучно набегают одна на другую, угасая, когда достигнут песка. Вокруг вообще очень тихо: воздух, кажется, пахнет морской солью, но он не слышит ни звука - ни шума ветра, ни крика чаек. Небо тоже голубое, под стать воде, и светится неярко и ровно, но он не видит ни солнца, ни его лучей, словно рассвет ещё не наступил.
Он никогда не бывал в подобном месте раньше - в этом Эрик уверен; но, даже если бы что-то из окружающего пейзажа было ему знакомо, он всё равно не спутал бы его с реальностью. Мир вокруг слишком беззвучный, спокойный, неуловимо нездешний - и Эрик смотрит на него, определённо зная, что это сон.
В окружающей его тишине любые звуки слышны особенно чётко, и всё же он оборачивается не на звук, а, может быть, на движение воздуха - или что-то иное, затронувшее не слух, но чутьё.
На песке позади него сидит Баки Барнс.
Он выглядит точно таким, каким Эрик его запомнил, живым и невредимым. Нет ни синего цвета кожи, ни нанороботов, ни обожжённой черной дыры в виске, чуть пониже левой брови - эта картинка врезалась Эрику в память за те секунды, пока он смотрел, застыв, на тело, прежде чем подбежала Ванда и ему пришлось поймать её и буквально силой заставить отвернуться.
Это сон, и потому Эрик не задаёт неуместных вопросов, даже не пытается сделать шаг навстречу - просто смотрит. Баки поднимает голову, глядя на него снизу вверх и тоже не шевелясь, и Эрик вдруг замечает, насколько тот... спокоен - так, как никогда не был во время их короткого знакомства; и есть что-то ещё, неуловимо странное, во всей фигуре Барнса - Эрик пытается осознать, что же его удивляет, и наконец понимает: Зимний Солдат почти что расслаблен. Опущены плечи, рот не сжат, тело не напряжёно; Эрик встречается с Баки взглядом и вдруг думает: он нашёл, что искал.
Он чувствует, что ему всё-таки необходимо что-то сказать, и говорит:
- Мне очень жаль, - и замолкает, потому что ему больше нечего добавить, и сказанное было самым главным. В неподвижном воздухе нет эха, и кажется, что слова зависают в нём, не исчезая; мелкие волны набегают на песок у ног Барнса - одна за другой, одна за другой, без звука, без плеска.
Баки молчит, глядя на Эрика всё так же: спокойно, без напряжения или гнева, - а потом отвечает:
- Ничего.
Песок под чужой ногой хрустит, проминаясь, и Эрик оборачивается ещё раз, чтобы увидеть незнакомого мужчину, высокого и атлетически сложенного. У мужчины короткие светлые, будто выгоревшие на солнце, волосы и ясные голубые глаза; абрис его лица был бы жёстким, но в нём есть что-то неуловимое - то ли тень улыбки, то ли какая-то мальчишеская мягкость, - что однозначно говорит о том, что это хороший человек.
Эрик никогда раньше его не встречал, но уверен, что знает, кто он такой: не из-за старомодного потертого трико со звездой на груди, не из-за цвета волос или глаз, а из-за одного только странного выражения, с которым смотрит на этого человека Баки.
Во взгляде Зимнего, устремлённом на мужчину, читается сосредоточенная нежность, тихий, едва удерживаемый внутренний свет, какого Эрик никогда ещё у него не видел.
Баки Барнс смотрит на Стивена Роджерса так, словно в нём заключён целый мир.
Мужчина подходит ближе, протягивает Барнсу руку, тот хватается за его ладонь и одним слитным движением поднимается навстречу. Оборачивается на Эрика, еле заметно кивает - отвечая на невысказанный вопрос, прощаясь?
Эрик переводит взгляд на светловолосого мужчину - и вдруг замечает в нём тот же покой, тот же самый сдерживаемый внутри ровный свет, который он увидел в Баки.
Стивен Роджерс смотрит на своего друга пристально и ясно, не пряча глаз и ничего не говоря, и Эрик вдруг видит: рядом с Баки Барнсом он сам наконец становится целым.
Он тоже искал всё это время, думает Эрик. Искал - и нашёл.
Капитан Америка мягко дотрагивается до плеча Баки и делает первый шаг.
Баки кивает ещё раз - и шагает за ним следом.
Двое идут вдоль кромки прибоя, всё дальше и дальше, касаясь друг друга плечами, не обгоняя и не отставая, всё время рядом -
и рассвет над их головами всё длится, длится, сияет торжествующе и неостановимо, и Эрик откуда-то точно знает: он не погаснет уже никогда.
@темы: в омуте подсознания, РИ, Bucky
-
-
13.07.2016 в 16:14-
-
13.07.2016 в 16:19