Сижу, никого не трогаю, починяю примус...
Я давно научился терпеть моменты "прихода".
Когда просыпается Старик.
Зову его так, потому что любое другое имя отторгается, а это - не имя. Это суть.
Он очень-очень древний.
И не человек.
Воин - да, странник - да, учитель в некоторых моментах - да.
Его восприятие лишает мир привычных красок. Старик живёт в контрастной реальности, где нет места слабости и любым проявлениям лишних эмоций.
Каждый раз я чувствую, что становлюсь им, а он - мной.
Необратимый процесс.
Когда просыпается Старик.
Зову его так, потому что любое другое имя отторгается, а это - не имя. Это суть.
Он очень-очень древний.
И не человек.
Воин - да, странник - да, учитель в некоторых моментах - да.
Его восприятие лишает мир привычных красок. Старик живёт в контрастной реальности, где нет места слабости и любым проявлениям лишних эмоций.
Каждый раз я чувствую, что становлюсь им, а он - мной.
Необратимый процесс.