Сижу, никого не трогаю, починяю примус...
После атомного взрыва боли в голове - в очередной раз проявляться в реальности. Как фотографический негатив. Четче, четче, четче.
Вспышка.
Алый цветок агонии сворачивает яркие лепестки в ожидании следующего раза. А он не за горами.
Знакомые-незнакомые каменные своды. Вековая кладка, которая всем своим видом намекает, что ты - прах и тлен под её весом.
Шевельнись только, букашка, и я раздавлю тебя.
Холодная рука в резиновой перчатке бесцеремонно хватает за подбородок. Красноречивый жест, показывающий, кто здесь сейчас хозяин.
- Так. В глаза смотри.
Сфокусировать зрение не сложно. Гораздо сложнее удержать себя от дикого желания вырвать из глазниц буркалы местного "врачевателя". Вцепиться пальцами в глазные яблоки и медленно, с наслаждением тянуть на себя, слушая крики и чавкающие звуки разрываемой плоти. Мышцы напряглись, остро реагируя. Ремни тут же усилили натяжение, а приборы начали пищать громче.
Баки услышал смешок, а рука, напоминающая по ощущениям прикосновения спрута, отпустила его подбородок, похлопав по щеке.
- Ну-ну, хороший мальчик. Давай, успокаивайся, и я прикажу отпустить тебя, - пауза, - солдат.
Баки сжал челюсти до скрипа, прикрывая глаза.
- Держись, - шепнул кто-то в голове. - Эй, Баки, ты сможешь!
...
Who the hell is Bucky?!