Мой мозг генерирует разное.
Зарисовка про Баки
Барнс смотрел пустым взглядом на кофе в дешевом бумажном стаканчике. Кофе давным-давно остыл, и на вкус был препротивным - горечь оставалась на языке надолго. Он отставил стакан в сторону. Девочка-официантка опасливо потянулась за ним, чтобы убрать и явственно вздрогнула, когда поняла, что Баки на неё смотрит. Смотрит и не видит. Очнувшись, он бледно улыбнулся, кивая и протянул пятерку чаевых.
За окном бурлил незнакомый Нью-Йорк, в который они попали после Тюрьмы-42. Вроде тот же город, такие же улицы, но … не то. Всё изменилось после пребывания в Негативной зоне.
Хотя, о чём он? Всё изменилось гораздо раньше. После его смерти. Левая живая рука до сих пор ощущалась непривычно. Ему дали шанс. Ещё один шанс.
Как Стиву.
Баки понял, что уголки губ слегка приподнялись в улыбке. Он слишком давно не ощущал забытое (скорее - загнанное) куда-то в тёмный угол чувство надежности, уверенности в ком-то, кроме себя. Недавние события с Фениксом, Галактусом и ГИДРой в его голове остались какими-то туманными, исключая яркие всплески адекватности, когда действие кода заканчивалось.
Например момент, когда кто-то сказал ему, что Роджерс погиб.
Вот тут Баки ощутил странное - он выпал на какое-то мгновение из реальности, оказавшись в загадочном месте, напоминающем комнату со стеклянными стенами. Он заметил знакомые силуэты - та самая операция, после которой он стал Зимним солдатом. Отвернувшись, он вздрогнул - сквозь стекло на него смотрел … он. Только весь синий, с полностью чёрными глазами, стоящий на фоне пирамиды (?!)
Что это было? И было ли?
Рядом вдруг материализовался ещё один стаканчик с кофе, на этот раз с молочной пенкой.
Видимо, небольшую часть своего былого обаяния удалось вернуть. Он мысленно хмыкнул, взял кофе и с наслаждением втянул запах.
Божественно.
Всё-таки жив.
Всё-таки почти цел.